08.06.2015 в 20:46

Пишет  avirana:

Как убить свою книгу за тридцать секунд


Большинство повестей и романов редактор закрывает сразу, после трех абзацев. И не важно, какая гениальная мысль, какой потрясающий монолог и какой запутанный сюжет могли таиться в присланном тексте. Все уже в «круглой папке» редактора, с пометкой «не интересно».

Сегодня попался текст, иллюстрирующий эту мысль. Перед тем как публично его разобрать («в назидание потомкам»), я спросила разрешения автора. И теперь могу показать, как читает, что думает редактор издательства, открывая входящую рукопись. Итак. Название: «МАШИНИСТ – МОТОВОЗА: Фантастический роман для подростков». Что лично вы ждете от фантастического романа? От романа для подростков - вообще? На что настроились? Как он может начаться?.. Готовы?



читать дальшеАвторский выбор:

«В окна школы ярко светит летнее солнце. Солнечный свет льется сквозь оконные стекла, бьется с разбегу о покрашенные скучной «казенного» цвета охрой стены, рассыпается на множество более мелких лучиков.

Солнечные лучики беззаботно гуляют по классу без всякого разрешения и там где им заблагорассудится. Сверкающими лезвиями режут на позолоченные дольки строгий сумрак школьной аудитории. Разбиваются о стекла портретов, висящих на стенах, отражаются от полировки шкафов с учебными пособиями и, разлетаясь разноцветными зайчиками в разные стороны, скачут по стенам и потолку.

Самые отважные из них, запрыгнув на зеленое поле школьной доски, бесстрашно резвятся, путаясь длинными ушами в каллиграфических завитках написанных мелом букв и предложений. Весело пляшут, спотыкаясь мягкими лапками об острые углы вычерченных твердой рукой учителя математики знаки квадратных уравнений.»



О не-е-е-ет! - стонет редактор. - Какое разочарование!



Первый вопрос редактора: где интрига? Что заставит читателя не положить эту книгу обратно?

Лучший пример начала повести для детей озвучил Александр Прокопович (глав.ред. Астрель-СПб), хотя и не вспомню, откуда была цитата. «Кровь! Настоящая кровь!» Согласитесь, это действительно сильно. Даже если абзацем ниже эта кровь окажется порезом на пальце. Школьные окна со светящим в них солнцем, по-вашему, интересны? Интригуют?



Второй вопрос: что здесь фантастического?

Нельзя обманывать читателя. Не надо писать, что это сказка, если это триллер, и наоборот, что бы ни подсказывала вам коммерческая чуйка. Нужно быть очень знаменитым и очень любимым автором, чтобы позволить себе такое. Написали «фантастический» - не начинайте с обыденного, написали «для подростков» - не суйте текст для годовасиков.



Это, кстати, третий вопрос редактора: а что здесь «для подростков»?

Я бужу спящего в себе подростка и снова читаю начало романа. Во втором абзаце спотыкаюсь на мысли: если еще хоть раз встретится уменьшительно-ласкательное словечко - начну хохотать или пришибу кого-нибудь рукописью. Предчувствие меня не обманывает: "лучиков", "лучики", "дольки", "зайчиками", "лапками"… А-а-а! Уже на зайчиках начинает трясти… Вы, вы, вы это - серьезно?! Меня, подростка, заинтригованного фантастическим романом, обычного пацана (вряд ли я девочка, раз держу в руках книгу с названием "машинист - мотовоза", что бы сие ни значило в такой пунктуации) пичкают лучиками и зайчиками?!.. Мир сошел с ума, не иначе.



Четвертый: что это - будущее? Или - глубокое прошлое? Другая планета? Определить место и время не представляется возможным.

«Школьная аудитория», «каллиграфические завитки» и весь этот тон неспешного романа конца девятнадцатого века, который даже в конце двадцатого без усилий прочесть было бы невозможно, - к чему?



Есть ли у меня редакторские замечания к тексту? Без этих вот субъективных мнений? Разумеется, есть.



«В окна школы ярко светит летнее солнце.»

Для начала – это банальщина. Я понимаю, откуда она взялась: человек мыслит сценариями (что само по себе совершенно не плохо), и вступительный текст - раскадровка, описание первой сцены, по которой ползают титры. Но оправдание ли это для избитого подбора слов? «Ярко светит летнее солнце»- «ди зоне ист шайн» - «ауринко пяйста». Но если допустить, что других слов для описания нет, что существуют только эти, то и тогда с ними следовало бы поступить иначе. Для начала, выкинуть слово «ярко», потому что тускло светящее солнце представить невозможно. Затем - вынести лето за пределы предложения: "Лето!" Потому что, если и есть в прилагательном какой-то авторский замысел, вроде: сделать акцент на времени года, - то в сочетании "летнее солнце" он (акцент) не читается вовсе.



«Солнечный свет льется сквозь оконные стекла, бьется с разбегу о покрашенные скучной «казенного» цвета охрой стены, рассыпается на множество более мелких лучиков.»

Что такое «охра казенного цвета»? «Более мелких», чем что? Свет сначала «льется», а в конце «рассыпается». Льется - это волна, рассыпается - это песок. И нет ни одной литературной причины вот именно здесь нарушить логическую связь, выбрав глаголы не одного… гм… физического порядка!

Очевидно лишние слова в предложении: «солнечный» и «оконные» (и солнце, и окна были в предыдущем), «с разбегу», половина на выбор из «скучной казенного цвета охрой», «множество», «более». Оставшиеся слова: «покрашенные» - в данном случае все-таки выкрашенные, а «лучики» - все-таки лучи.



«Солнечные лучики беззаботно гуляют по классу без всякого разрешения и там где им заблагорассудится. Сверкающими лезвиями режут на позолоченные дольки строгий сумрак школьной аудитории.»

Слова, которые бесят моего внутреннего подростка: "лучики", "беззаботно", "заблагорассудится", "дольки". Глаз и душа отдыхают на "СВЕРКАЮЩИМИ ЛЕЗВИЯМИ РЕЖУТ", но - увы и ах – лучики просто так не вяжутся с лезвиями (заблагорассудилось автору), это не специально созданный контраст… Говоря откровенно, представить себе подростка, способного вообразить, что происходит в голове у автора, когда тот лезвиями режет на позолоченные дольки строгий сумрак, я тоже не могу. И да: кто мог бы лучикам разрешать гулять?

Лишние слова: «солнечные» (до этого был «солнечный», а перед ним – «солнце»), «лучики», «беззаботно», «без разрешения», «позолоченные», «школьная». «Аудитория» – в вузе, если школа – класс. Аудитория в школе – это спортивный зал. Если это необычная школа, с аудиториями вместо классов, – так и надо сказать. (Далее по тексту: «в сумрачных углах помещения аудитории» - ох же ж ей! Аудитория – и есть «помещение».) Да, в словосочетании «без всякого разрешения» а) лучше сочетается «безо всякого»; б) еще лучше – «без разрешения» (выкинув «всякого», как слово-паразит, заменяющее верное слово, которое автор поленился найти и из той же лени воспользовался частью другой фразы: «без всякого смысла»).



«Самые отважные из них, запрыгнув на зеленое поле школьной доски, бесстрашно резвятся, путаясь длинными ушами в каллиграфических завитках написанных мелом букв и предложений. Весело пляшут, спотыкаясь мягкими лапками об острые углы вычерченных твердой рукой учителя математики знаки квадратных уравнений.»

Не говоря о том, что это даже прочитать сложно:

- «вычерченных знаки» - автор не только запутал читателя, но и сам окончательно запутался;

- «спотыкаясь лапками» - редактор пьет валерьянку: ему чудится, что кто-то споткнулся головой. Хуже всего – он видит мягкие лапки лучиков!;

- «букв и предложений» - мелко-составное и целое в кучу (вроде «на ветру колыхались волосы и люди»);

- долго ли чертил учитель математики «знаки квадратных уравнений» - плюсы и равно? Квадратное уравнение, это когда "ax в квадрате + bx + c = 0".

И, кстати, откуда предложения? Тоже из квадратных уравнений?!

(Я догадываюсь, «что хотел сказать автор». Возможно, он имел в виду интегралы, а также логарифмы и системы уравнений. Но станет ли догадываться читатель?.. И нужно ли ему это?)



Так примерно размышляет редактор, когда читает входящие рукописи. А вовсе не о том, «сколько миллионов я смогу на этом заработать?» Мой милый автор, по дружбе и доброте, попался мне под горячую руку. Но дело вовсе не в нем. А в СОТНЯХ РУКОПИСЕЙ, подобных этой.



И, линчуя сейчас хорошего, доброго друга (Леш, ты знаешь, что я – по любви? Ведь нет же смысла размазывать по стенке тех, к кому равнодушен?), я обращаюсь ко многим. Лень погубит книжный рынок, а не цены на книги (и уж тем более – не интернет). Самолюбование и желание писать «красиво» (не слишком задумываясь о смысловой составляющей). Каждый абзац в романе должен иметь ЦЕЛЬ, нести СМЫСЛ. В присутствии цели и смысла любой закрученный, пусть даже бессмысленный набор слов окажется уместным («Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по наве…»). Лучики квадратных уравнений в фантастическом романе смысла иметь не могут!



Честно, я на этом сдалась. Только старинная дружба с автором заставила меня прокрутить еще пару глав. Мои глаза «спотыкались о корявые углы вымученных предложений». Не знала бы автора, закрыла сразу. Потому что смерть пациента была зафиксирована на тридцать первой секунде – после прочтения трех абзацев.



Вы вправе спросить: а знаю ли я сама, каким должно быть начало фантастического романа для подростков? Я роюсь на книжной полке внутреннего подростка: что тут у нас? Что я уже читал? Что у меня в багаже? Даже если предположить, что я не слишком книжный подросток, я прочел хотя бы "классику-классику": это Брэдбери и Азимов, Желязны и Кард, Ли Бреккет и Пратчетт, Гиббсон и Каттнер... Набор-минимум мало-мальски читающего фантастику подростка.



А теперь открываем наугад и засекаем время до погружения!



Ли Бреккет: «Через бездны между планетами, из конца в конец Солнечной Системы поползли слухи. Кто-то совершил Большой Прыжок. Кто-то вернулся. Об этом болтали космонавты в барах тысяч портов. Об этом говорили люди на улицах городов. КТО-ТО СОВЕРШИЛ БОЛЬШОЙ ПРЫЖОК - СОВЕРШИЛ И ВЕРНУЛСЯ.» (Большой прыжок.)



Генри Каттнер: «Мы - Хогбены, других таких нет. Чудак прохвессор из большого города мог бы это знать, но он разлетелся к нам незванный, так что теперь, по-моему, пусть пеняет на себя. В Кентукки вежливые люди занимаются своими делами и не суют нос куда их не просят.

Так вот, когда мы шугали братьев Хейли самодельным ружьем (до сих пор не поймем, как оно стреляет), тогда все и началось - с Рейфа Хейли, он крутился возле сарая да вынюхивал, чем там пахнет, в оконце, - норовил поглядеть на крошку Сэма. После Рейф пустил слух, будто у крошки Сэма три головы или еще кой-что похуже.

Ни единому слову братьев Хейли верить нельзя. Три головы! Слыханное ли дело, сами посудите? Когда у крошки Сэма всего-навсего две головы, больше сроду не было.» (Хогбены)



Уильям Гибсон: «"Собаку-хлопушку", предварительно натасканную на его феромоны и цвет волос, Тернеру посадили на хвост в Нью-Дели. Она достала его на улице под названием Чандни-Чаук, проползла на брюхе к арендованному им "БМВ" сквозь лес коричневых голых ног и колес рикш. "Собака" была начинена килограммом кристаллического гексогена, перемешанного с тротиловой стружкой.» (Граф Ноль)



Терри Пратчетт: «Именно сюда собираются драконы.

Они лежат...

Отнюдь не мертвые, а спящие. Ничего не ждущие, ибо ожидание предполагает предвкушение. Возможно для этого подыщется слово...

... забытые.

Не было ни единого квадратного дюйма, не заполненного лапой, когтем, чешуей, кончиком хвоста, общий эффект всех этих хитросплетений тел и ваших взглядов в конечном счете был таков, что пространство между драконами было заполнено драконами.

Их вид мог бы навести вас на мысль о банке с сардинами, впрочем, если вы могли вообразить сардин громадными и чешуйчатыми, гордыми и надменными.

И где-то здесь, вероятно, таился ключ ко всему.» (Плоский мир)



Роджер Желязны: «- Ты из калликанзаридов, - неожиданно шепнула она.

Я повернулся на левый бок и улыбнулся в темноту.

- А лапы и рога я оставил в Управлении...
- Так ты тоже слышал это предание?..
- Моя фамилия - Номикос! - Я повернулся к ней.
- И на этот раз ты намерен уничтожить весь мир? - спросила она.
- Об этом стоит подумать.» (Этот бессмертный)



Рэй Брэдбери: «Жечь было наслаждением. Какое-то особое наслаждение видеть, как огонь пожирает вещи, как они чернеют и меняются. Медный наконечник брандспойта зажат в кулаках, громадный питон изрыгает на мир ядовитую струю керосина, кровь стучит в висках, а руки кажутся руками диковинного дирижера, исполняющего симфонию огня и разрушения, превращая в пепел изорванные, обуглившиеся страницы истории. Символический шлем, украшенный цифрой 451, низко надвинут на лоб, глаза сверкают оранжевым пламенем при мысли о том, что должно сейчас произойти: он нажимает воспламенитель - и огонь жадно бросается на дом, окрашивая вечернее небо в багрово-желто-черные тона. Он шагает в рое огненно-красных светляков, и больше всего ему хочется сделать сейчас то, чем он так часто забавлялся в детстве,- сунуть в огонь прутик с леденцом, пока книги, как голуби, шелестя крыльями-страницами, умирают на крыльце и на лужайке перед домом, они взлетают в огненном вихре, и черный от копоти ветер уносит их прочь.»



Это кем надо быть, чтобы ПОСЛЕ ЭТОГО читать с упоением про «лучики»?



Следует ли мне объяснить, что во всех процитированных «началах» хорошо? Интрига. Резкая завязка. Мгновенное погружение в иную реальность. Отсутствие самолюбования. И скуки. Юмор. Здесь нет заискивания. Идет разговор «на равных». За каждым из этих начал чувствуется динамичный сюжет, который унесет тебя с головой. Или – герой, который будет тебе интересен.



Резюме (если вам хватило сил до него добраться):



1. То, что обилие прилагательных и сложносочиненных предложений является признаком большого ума и литературного таланта, – миф.



2. А вот это действительно правда: у вас есть три абзаца, чтобы заинтриговать редактора (и читателя). Вы не имеете права «профукать» эту единственную возможность.



3. Есть законы жанра, и школьная скука в фантастике коробит не меньше, чем «сюси-пуси» в политическом детективе.



4. Журналисты любят поговорить, что «подростки не читают», но не до такой же степени! Ваша книга не станет у подростка единственной. Поверьте, ему есть, с чем сравнить. Уважайте своего читателя.



5. Стоя перед выбором: «высказаться красиво» или интересно – всегда отдавайте предпочтение второму.



6. Цель, смысл – две вещи, которые надо держать в голове. Любой абзац, любое описание, любая сцена должны выполнять свою функцию! Задайте себе вопрос: этот конкретный интерьер ДОЛЖЕН ВЫРАЗИТЬ ЧТО? Воздействовать – как? Задать настроение – какое? Предвещать – что? И дальше – и это самое главное – следуя ответу на этот вопрос, создайте ТОТ САМЫЙ текст, который, по вашему мнению, наиболее успешно справится с задачей.



7. Боритесь с прилагательными. Уничтожайте и режьте. Используйте их, как водородную бомбу: аккуратно, профессионально и при крайней необходимости. Пятьдесят процентов прилагательных – лишние. Оставшиеся пятьдесят могут сделать вашу рукопись «шедевром», но только при одном условии: вы чувствуете потенциал большинства из них, можете его отыграть и раскрыть.


8. Не увлекайтесь «музыкой, звучащей у вас в голове». Не надо запихивать в предложение слова, чтобы в конечном итоге оно легло на красивую мелодию. Пишите в первую очередь ОСМЫСЛЕННО, и уж затем — найдите под эти слова ритм. Который, кстати, тоже имеет смысл. И бьет в цель.



Все замечания, пожелания, контраргументы присылайте, пожалуйста, на мою электронную почту,

Ваша Аня Амасова


Взято отсюда - www.fordevind.ru/izdatelstvo/dlya-avtorov/kak-u...

URL записи